Недавно я в очередной раз получил приглашение из музея Нобеля посетить Стокгольм. В эти дни там проходит Нобелевская неделя.
В Стокгольме я бывал неоднократно. Этот город притягивает своей сдержанной красотой.
Одновременно ассоциация «Живая классика» пригласила меня в Дом Писателя принять участие в дискуссии о роли и значении критика. Пришли также писатели Александр Мелихов и Андрей Столяров.
Всем нам нужен критик: и писателям, и читателям, и даже власти. Критик позволяет увидеть то, что в психологии называют «зона слепого пятна» – недоступное собственному взору, увидеть что можно только со стороны. И чем беспощаднее будет критик – тем лучше!
Но никто не любит критику. Особенно власть. Критика может стоить очень дорого…
читать дальше
Белинский сравнивал писателя с поваром, критика с дегустатором, а историка литературы называл исследователем химического состава пищи.
Тургенев полагал, что критик должен обладать даром критического отдаления предмета.
С докладом на тему «Писатель и филолог: враги или сиамские близнецы» выступил Игорь Николаевич Сухих – критик, литературовед, доктор филологических наук, профессор кафедры истории русской литературы Санкт-Петербургского государственного университета, член Союза Писателей, автор книг "Чехов в жизни: сюжеты для небольшого романа", "Сергей Довлатов: время, место, судьба".
Профессор И.Н.Сухих полагает, что филолог, это, во-первых, критик, во-вторых, историк литературы (литературовед).
Филолог смотрит на литературу со стороны как будто с высокой колокольни, а критик – изнутри.
Критик даёт оценки, филолог даёт объяснение.
Задача гениального критика, чтобы его конкретная работа по критическому разбору произведений автора стала основой для историка литературы.
Для постижения авторского замысла в конце концов необходимо отказаться от филологических понятий и терминов (профессионального метаязыка); излагать идею автора нужно на его языке, понятном для читателей.
Есть мнение, будто филологи, вследствие своего образования, становятся более успешными писателями. Но лично я с этим согласиться не могу. Да, благодаря образованию, филологи обладают чувством вкуса и хорошим стилем. Однако в ряде случаев они пишут гладко, но не всегда глубоко.
Кто из наших великих писателей закончил филологический факультет? Даже В.Белинский и тот не закончил. Да и Лев Толстой университет бросил, как и Михаил Юрьевич Лермонтов.
Я лично против того, чтобы определять, кто лучший писатель, а кто худший. Каждый талант уникален. Чего нет в одном, есть в другом.
Автор – не экспонат и не зверь в клетке, которого изучает филолог.
Текст это не нечто застывшее и мёртвое, навеки зашифрованное авторское размышление, которое нужно разгадывать. Текст – это «открытая система», где читатель соучастник творческого постижения и развития текста. Самый простой пример – текст без знаков препинания. Как читатель расставит знаки препинания, такой смысл для него и откроется.
Литературный процесс уже давно не пространство для одних лишь писателей. Иосиф Виссарионович Сталин весьма успешно управлял писателями через созданный для этого Союз Писателей. Литераторы всегда использовались политиками с целью манипулирования общественным мнением.
Роман «Доктор Живаго» был переправлен за границу и напечатан итальянским издателем без разрешения Бориса Пастернака. Сейчас мы знаем, что это была хорошо продуманная операция спецслужб. Шла «холодная война», и в ней использовались все средства, в том числе и Нобелевская премия.
Кто бы сейчас изучал творчество Иосифа Бродского, если бы он не был удостоен Нобелевской премии по литературе?
Говорят, что и Сергей Довлатов это «проект» Иосифа Бродского.
Как-то в Санкт-Петербургском Доме Книги на Невском проспекте 28 я участвовал в дискуссии на тему «Кому он нужен, этот критик?»
Одни считают, что критика нужна самим критикам. Другие полагают, что критик нужен писателю. Третьи, что критика нужна читателям, чтобы ориентироваться в текущем литературном процессе.
Западные литературные критики не оценивают, хороша книга или плоха, они просто её реферируют. Если о западной литературе можно судить по количеству и качеству рецензий, то у нас по «продаётся» или «не продаётся».
Сегодня у нас нет авторитетных критиков, к которым прислушивается читатель. У нас отсутствуют профессиональные критики как «класс». Мнение критика на продажу книжек никак не влияет. Издательство принимает решение о заключении контракта с писателем, исключительно от суммы отгрузок, то есть реализованной продукции автора. И это единственный объективный показатель, который есть.
Критиковать может всякий, имеет на это полное право. А вот быть критиком может далеко не каждый. Считается, что критик априори умнее писателя, хотя иногда даже не может (или не хочет) понять смысл написанного, считая достаточным обругать или похвалить.
Критики полагают, что они знают тайну творчества. А для меня моё творчество есть тайна, которую я разгадываю и никак не могу разгадать.
В моём понимании, критик это не тот, кто укажет, что написано плохо, но кто и подскажет, как написать лучше. Главное, чтобы разговоры с критиками будили творческую мысль. Идеальный критик – это литературный редактор.
Настоящий критик – кто сможет не только вникнуть в текст, но и понять самого писателя. Поэтому критик должен быть, как минимум, одного «роста» с писателем, а в идеале, выше его, – только тогда критик сможет чему-то научить.
В советские времена любая критика была заказной, то есть критика была нечестная; и эта нечестность сохранилась и по нынешнее время.
Сегодня критика стала частью книжного бизнеса, поэтому критик ангажирован и ждать от него объективной оценки не приходится.
Сейчас всё покупается и продаётся. Можно купить хоть целую полосу в газете и заказать лестный отзыв профессионального литератора. На этом поле существует даже конкуренция. Некоторые «критики» пишут рецензии на книги, даже не читая этих книг.
Литературные премии стали частью книжного бизнеса по раскручиванию того или иного автора. Говорят, даже можно купить премию, отдав в качестве «отката» деньги, оставив себе лишь звание лауреата, которое используется для рекламы.
Недавно в телепередаче «Культурная революция» всерьёз обсуждался вопрос «Литературные премии убивают литературу». Я об этой проблеме писал уже неоднократно.
Сегодня, чтобы получить литературную премию нужно: а\ выдавать ежегодно литературный продукт неважно какого размера и качества, но обязательно ежегодно, и лучше не один; б\ нужно обладать высоким модусом внутригруппового участия (проще говоря, участвовать в литературных тусовках и быть «в обойме»); в\ демонстрировать лояльность к определённым темам и политическим условиям.
Известно, что в советское время литературная премия была своеобразной взяткой со стороны власти, и, по словам писателя Дмитрия Быкова, «хорошие книги госпремий не получали».
Недавно состоялось очередное вручение премии «Большая книга». Лауреатами стали неоднократно выдвигаемые на получение премии Павел Басинский и Виктор Пелевин. Оба «неожиданно», «не сговариваясь» написали книги на одну и ту же тему – об уходе Льва Толстого из Ясной Поляны (к столетию смерти писателя).
Кого они хотят обмануть?! Видимо, полагают, что читатели полные идиоты…
16 июня 2008 года литературный критик Павел Басинский печатает в «Российской газете» пространное интервью с лауреатом премии «Большая книга» 2006 года Дмитрием Быковым, и через два года получает эту самую премию. Невольно вспоминается известная басня Крылова…
Скажут: автор злобствует, потому что сам не имеет шансов получить премию.
Да, вот если бы тексты оценивались по качеству, а не по имени автора…
Я вообще считаю, что книги должны публиковаться без фамилии автора (лично я так и сделал). Это позволит быть более объективным в оценках. Ведь важно, не КТО написал, а что и КАК написано!
Но у нас наоборот: важно, не как и что написано, важно КТО написал.
Недавно писатель Дмитрий Быков поделился со мной рецептом хорошей литературы. Он сказал, что всегда пользоваться спросом будут книги о вечных проблемах нашей жизни: о том, что нас ждёт за границей смерти, что такое свобода, что такое любовь…
Мой рецепт хорошей литературы – писать правду, одну только правду, ничего кроме правды!
Задача литературы — формировать новые идеалы, вспоминая вечные истины, доказывать их необходимость и возможность!
Долг литературы и её предназначение — сердцем Истину постигать! любовью в душу проникая, вызывать в ней сострадание, уча при этом мудрости милосердия; пророчествовать, призывая к добру, и, постигая причину зла, наставлять людей Пути к Богу!
Я разделяю точку зрения французского писателя Пьера Мишона, что адресат нашего творчества – БОГ!
И я согласен с Борисом Пастернаком: «Цель творчества – самоотдача!»
Но сегодня на человека, не ищущего во всём личную выгоду, смотрят как на сумасшедшего.
Если ты опубликовал своё произведение за собственные средства, да ещё и реализуешь ниже себестоимости, тебя считают полным идиотом.
Чуть ли не сумасшедшим считают математика Григория Перельмана, поскольку он бесплатно (!) опубликовал в Интернете своё доказательство теоремы Пуанкаре и отказался получать «Премию тысячелетия» в один миллион долларов.
Если некоторым профессиональным писателям, книги которых не читают и не покупают, предложить издавать свои произведения за свой счёт, они, наверно, решат сменить профессию.
Но чтобы этого не произошло, Минкультуры предложило правительству ввести дополнительный сбор с компьютеров, электронных книг и принтеров. Собирать его будут так же, как и «налог на болванки», деньги будут идти авторским обществам. Даже если вы не любитель литературы – платить будете всё равно!
Кого сейчас интересует качество текста? – главное, чтобы купили. Поскольку сегодня именно тиражами определяется успех автора.
Но «бумажная литература» постепенно уйдёт – все перейдут на ридеры. Исчезнет и профессия «писатель». Успех будет определяться не тиражами, а силой идей автора!
Профессия «критик» уже исчезла. Ещё недавно критиками становились неудавшиеся творцы. Теперь наоборот: поскольку за критику почти не платят, критики переквалифицировались в творцов.
Сегодня неграмотность писателей вышла наружу, поскольку тексты публикуются в «авторской редакции». Раньше в издательствах работали в качестве редакторов и корректоров профессиональные филологи, которые умели превращать заковыристый авторский текст в подлинно художественное произведение. Теперь, в целях экономии, корректоров и редакторов сокращают.
Я работал над романом семь лет, сделал одиннадцать полных редакций. Но я вижу несовершенство своих текстов, и потому обращаюсь к профессиональным филологам и критикам с просьбой о помощи.
И пусть мой критик будет беспощадным. Главное – чтобы он помог мне исправить ошибки и сделать текст лучше.
Это большая работа, которая стоит больших денег, но сделать её можно только «из любви к искусству».
И такие люди, как ни странно, находятся. Я искренне благодарен всем, кто прислал отзыв о моём романе. Одна читательница написала рецензию на 72 страницах!
Публикуя свой роман, я не имел цели заработать денег или стать известным. Я писал ради того, чтобы помочь своим опытом самоспасения тем, кто оказался в схожей трудной ситуации. Если мой роман поможет хотя бы одному человеку, то мой труд не будет напрасным. И судя по откликам читателей, я не зря трудился семь лет.
Цель моего творчества – не других переделать, а себя создать!
Главный итог прожитой жизни — не количество написанных книг, а состояние души на пороге смерти. Не важно, как ел и пил, важно, что в душе накопил. А для этого нужно любить, любить несмотря ни на что! Нет ничего прекраснее любви. И даже творчество — всего лишь восполнение любви.
Я пишу не из тщеславия, не корысти ради, а для себя, для самосовершенствования, ради удовольствия, испытываемого в процессе творчества, ради наслаждения, которое дарит вдохновение. Хотя сознание того, что кто-то прочитает, конечно, стимулирует. Если эта книга поможет хотя бы одному человеку — мой труд оправдан!
Самое интересное в творчестве это процесс угадывания Замысла, проявление того, чего же хочет Бог, формирование конструкции, из которой твоими усилиями откровение превращается в творение.
Мы не создаём, а лишь воспринимаем и отражаем то, что в вечности уже существует.
Я не пишу, я мир творю, я постигаю Бога! Процесс творчества – это богоуподобление!
Творчество — проявление божественной сущности человека, это жажда мира иного, это медитация, это молитва. И потому всякое творчество базируется не на размышлении, а на интуиции.
Не может быть постижима Истина через интеллектуальное усилие, но лишь через мистическое откровение, через личный духовный опыт.
Творения создаются сами, с моей лишь помощью. Книга не самоцель, а лишь побочный продукт размышлений и наблюдений; и она не самоценна. Для меня написание романа лишь инструмент познания мира и себя.
Когда пишу от сердца — получается всё, когда от головы — ничего! Я не придумываю, а лишь подчиняюсь вдохновению, пытаясь понять, что должно быть написано и как; стараюсь не столько объяснить, сколько выразить, и даже не столько выразить, сколько отразить, уловить замысел, который обнаруживается в логике преследующей меня мысли, помогаю ему выкристаллизоваться.
Я обыкновенный человек. И не хочу делать из себя писателя, я хочу быть собой! Я не могу писать об одном, а жить иначе! Настоящий писатель — не сочинитель; он лишь отражает жизнь, ибо сочинить правду невозможно, можно лишь её отразить. Правда выше вымысла! А выше правды Поэзия правды! Я видел Тайну, и хочу, чтобы её увидели другие. Моя задача не учить читателя, а побудить его вместе разгадывать Тайну. И для меня счастье, если читатель откроет в тексте больше смыслов, нежели открыл я. Я хочу помочь человеку задуматься, создаю пространство для размышлений, не навязывая своего мнения, поскольку каждый должен сам постичь себя и загадку мироздания».
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература
P.S. Читайте другие мои статьи по данной проблеме «Кому и за что дают литературные премии», «Поможет ли Нобель творцам», «В музее Альфреда Нобеля», «Орхан Памук и нобелевский миф» и другие.
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – www.nikolaykofyrin.ru