«12 разгневанных мужчин» Сидни Люмета ПРОТИВ «12» Никиты Михалкова
Вчера по «5 каналу» показали фильм Синди Люмета «12 разгневанных мужчин» 1957 года, по идее которого, спустя ровно 50 лет (авторские права по истечении этого срока прекращаются) Никита Михалков снял свой фильм «12».
Конечно, это два разных фильма, хотя сняты по одному сюжету. Но невольно возникло желание сопоставить эти два фильма.
Разумеется, фильм Никиты Михалкова не «калька» с фильма Сидни Люмета.
В отличие от фильма «12», к которому у меня возникло множество вопросов (читай мою рецензию «12 вопросов к «12») к драматургии фильма «12 разгневанных мужчин», который снят по пьесе Реджинальда Роуза, у меня не возникло ни одного вопроса, настолько юридически убедительным и психологически достоверным показался мне американский фильм.
Задача для американских присяжных проста: если сомневаетесь, значит, выносите вердикт «не виновен»; ну а если не сомневаетесь, тогда «виновен». Всё понятно. И герой Генри Фонда не доказывает невиновность мальчика, он лишь сомневается, и постепенно убеждает остальных засомневаться в виновности мальчика, ставя под вопрос одну улику за другой.
В американском фильме мотивация относительно ножа безукоризненна (это я как криминолог говорю). Ни один преступник не будет возвращаться на место преступления, чтобы замести следы, если не сделал этого сразу. У нас же за ношение и за хранение такого (!) ножа сразу статья, поскольку это «холодное оружие».
Какой наш одинокий старик (будь он хоть трижды старый партиец), при криках «я тебя убью», будучи один в доме, пойдёт смотреть на убийцу? Да носа не высунет от страха!
Присяжные в американском фильме заняты своим конкретным делом – выяснением обоснованности улик; тогда как наши присяжные скорее заняты выяснением собственных судеб, ну и, разумеется, судеб России (без этого ну какой разговор у русских). Фильм Михалкова это не столько фильм о судьбе несчастного мальчика, сколько фильм о судьбах присяжных, о суде присяжных в России, и о судьбе России в целом!
По моему ощущению, полтора часа в тесной маленькой душной комнате, без всяких «лирических отступлений», кажутся более напряженными, нежели два часа двадцать минут, проведённых в просторном спортивном зале с «выездом» на место преступления, с историческими экскурсами и философскими дискуссиями.
Пропотевшие рубашки американских присяжных кажутся мне более убедительными, чем безупречно новые костюмы наших актёров.
В американском фильме ничего лишнего – никаких душещипательных исповедей, – всё только по делу! И никаких тебе лифчиков, никаких тебе труб и воробьёв, а также игры на пианино (что, кстати, совершенно невозможно, если просунуть руки за решётку, - это я вам как пианист говорю!). И никаких натяжек и надуманностей, вроде мотива ревности у женщины, видевшей убийство из окна противоположного дома. В американской пьесе всё предельно убедительно: «какая женщина оденет очки, если они портят её вид?»!
В американском фильме исходная формулировка юридически чёткая: «есть разумные сомнения». У нас же Юрий Стоянов провозглашает от обратного: «нет разумных оснований для сомнений». Но достаточно просто сомнений в виновности подсудимого или в убедительности приведённых улик, чтобы не выносить обвинительный вердикт, никому ничего не доказывая.
Мотивация главного обвинителя в американском фильме тоже психологически убедительна: его обвинительная позиция объясняется его плохими отношениями с собственным неблагодарным сыном, который ударил его и сбежал. Герой же Гармаша из фильма «12», судя по его любви к сыну, казалось бы должен испытывать сочувствие к «чеченёнку», а не наоборот.
В американском фильме речь идёт не о дальнейшей судьбе мальчика, а его жизни или смерти, – и потому ситуация накалена до предела. У нас же с лёгкостью готовы вынести обвинительный вердикт, поскольку считают, что пожизненное заключение лучше, чем жизнь на воле (что, возможно, имеет свою сермяжную правду).
Американские присяжные выполнили свою задачу: они усомнились в обоснованности улик, и как результат – вынесли оправдательный вердикт. И никакой назидательности, никакого поиска преступника, никакой нравоучительности.
У нас же – поговорили, обсудили обязательные «кто виноват и что делать?», и разошлись.
Финал фильма «12» кажется абсолютно не убедительным. Вот что бывает, когда чужую идею пытаются адаптировать под наши условия!
Эпиграф к фильму «12», приписываемый самому режиссёру, гласит: «Не пытайтесь искать здесь правду быта. Постарайтесь ощутить истину бытия». А я скажу: без правды быта нет истинности бытия!
Всё это, однако, не отменяет общей социальной значимости фильма Никиты Михалкова, который, безусловно, важен по своей теме и политически необходим.
© Николай Кофырин
Читай рецензию на фильм "12" - "12 вопросов к "12"
читать дальше12 вопросов к «12»
Посмотрел фильм Никиты Михалкова «12». По ходу просмотра у меня стали возникать вопросы, на которые, надеюсь, мне помогут найти ответы читатели этих строк, посмотревшие фильм «12».
Зачем запутывать нашего российского обывателя необходимостью принятия единогласного решения, да ещё и с многочисленными переголосованиями? По российскому закону в соответствии со ст. 342 УПК РФ ч2. «голосование происходит открыто». «Присяжные заседатели при обсуждении поставленных перед ними вопросов должны стремиться к принятию единодушных решений. Если присяжным заседателям при обсуждении в течение 3 часов не удалось достигнуть единодушия, то решение принимается голосованием». (ст.343 УПК РФ). (Перенесение американского сюжета на российскую почву, пусть даже и с адаптацией, приводит к неизбежному противоречию логики развития американского сюжета с особенностями российской действительности и менталитета наших присяжных. Замечу, что, в отличие от американского судопроизводства, у нас вердикт присяжных может быть оспорен и отменён, что является нарушением самого принципа суда присяжных, вердикт которых окончателен и обжалованию не подлежит).
Если в конце концов у каждого из присяжных оказываются аргументы в пользу невиновности подсудимого, то почему же они вначале голосуют единогласно «виновен»? По закону все сомнения толкуются в пользу обвиняемого!
Как могла судья – профессиональный юрист со стажем! – не заметить таких очевидных нестыковок, которые заметили непрофессиональные юристы присяжные? И как могли не показать в процессе судебного следствия такой важный вещдок как нож (тем более такой оригинальный)?
Зачем свидетельнице давать ложные показания (что она видела из окна, как чеченский мальчик убивал своего приёмного отца), за что она, кстати, может быть привлечена к уголовной ответственности (давала подписку), если любимого ей человека уже не вернуть? Если и есть здесь мотив, то это не «бессмысленная, жестокая, инстинктивная женская ревность», а, скорее, месть. Она мстит чеченскому мальчику за то, что он мешал ей соединиться с любимым человеком (которого уже не вернуть), и тем обрекает невиновного сироту на пожизненного заключение?
Зачем было один и тот же кадр с БТРом повторять шесть раз? Полагаю, достаточно было одного раза в конце фильма, когда показывают собаку, несущую в зубах оторванную человеческую руку? И что же непостижимым образом сверкает на этой оторванной руке?
Герой Маковецкого говорит: «Не спешит тот, кто хочет, чтобы его увидели». То есть, убийца хотел, чтобы его увидели? Чтобы напугать старика, ставшего нежеланным свидетелем? А если бы «бывший партиец» не испугался? Киллеры свидетелей, как правило, не оставляют. И почему герой Маковецкого сразу не скажет о своих сомнениях и имеющихся у него доказательства невиновности мальчика, а спрашивает «за что голосовали?»
Вы можете представить, чтобы русский милиционер, охраняющий подсудимого (чеченца), обвиняемого в убийстве приёмного отца, говорил бы «терпи, милый»?
Почему офицер ФСБ не хочет выехать из полуразрушенного расселяемого дома?
Почему герой Гафта засомневался в своём решении «виновен», лишь когда пошёл в туалет? «Там хорошо думается», - объяснил он, вернувшись. А что, разве сидя в зале суда, он не думал? Или его там осенило, как Лютера?
В какие годы герой Стоянова, которому почти пятьдесят лет, учился в Гарварде? По сути, этот герой ощутимо трагический, но отнюдь не комический, как это не может не сыграть прекрасный комик Юрий Стоянов. Кто хранит портрет мамы в портсигаре, которая, непостижимым образом, похожа на переодетого женщиной Юрия Стоянова из передачи «Городок»?
Как, при наличии сифонящей трубы и разбитого стекла, заложенного подушкой аж с 1969 года, школьный спортзал мог сохраниться в таком хорошем состоянии? Неужели подушка из пионерлагеря «Орлёнок», которой заткнута дырка в окне рядом с отопительной трубой, могла просуществовать почти 40 лет с 1969 года? Откуда в спортзале инвалидная коляска? и зачем? Каким непостижимым образом загорается светильник с дискотеки при отсутствия напряжения в сети? И почему свет зажигается с грохотом?
Зачем директору кладбища так много благодеяний (строительство школы, покупка дорогостоящего оборудования, содержание бомжей и прочее, прочее)? «Я на деньги мёртвых помогаю живым». Это, извините, деньги живых. И разве может быть у пятидесятилетнего мужика поллюции три дня подряд, как у пацана? Даже у пацана поллюции не бывают три дня подряд. Что же говорить о пятидесятилетнем мужчине.
Почему у пятидесятилетнего хирурга, который со студенческих лет в Москве, наигранный кавказский говор, как у торговца на рынке? И станет ли опытный хирург, виртуозно владеющий холодным оружием, бросать нож, предназначенный для убийства, в сторону коллег-присяжных, чуть не попав в выпускника Гарварда, пусть даже случайно? И неужели пустой шприц сможет, пролетев такое большое расстояние, вонзится глубоко в дарс и закачаться?
Разве может судебный пристав говорить: «нормально бы проголосовали, давно бы дома были», да ещё в ожидании вердикта, которого ждут все в зале суда? Судебный пристав не может не знать, что по закону запрещено всякое давление на присяжных, что почти автоматически приводит к отмене приговора суда. А чего стоит фраза «не бойтесь, это я», когда пристав подсвечивает фонариком лицо, совсем как это свечой делал Берримор. Адабашьян настолько вжился в роль Берримора, что уже, похоже, не может при всём желании развоплотиться.
Когда герой Гармаша говорит: «в тюрьме его уму-разуму научат», неужели он не знает, чему могут научить в наших тюрьмах? И когда говорит: «Давайте голосовать. И пусть судьба решится, как решится», разве он не сознаёт, что от его решения зависит судьба подсудимого? И почему он меняет своё мнение на «не виновен», лишь после того, как вспоминает вслух историю со своим собственным сыном? Разве он этого не помнил, когда три дня слушал судебное следствие?
Неужели птичка необходима в фильме (как и заряженное ружьё в спектакле), чтобы в критический момент покакать на лицо герою Гармаша и помочь герою Маковецкого уподобиться Пушкину, который писал: «Я стал доступен утешенью; За что на бога мне роптать, Когда хоть одному творенью Я мог свободу даровать»?
Неужели можно согласиться с логикой героя Михалкова «в тюрьме он дольше проживёт, чем на свободе»? Ради этого стоит выносит несправедливый вердикт и сажать невиновного пожизненно? Это напоминает мне Стёпу Лиходеева, умолявшего заключить его в тюрьму. «Но могу сказать точно: в тюрьме он дольше проживёт, чем на свободе» , - говорит герой Михалкова. Плохо, видимо, бывший офицер знает наши российские тюрьмы. Ну, а кто не знает… тот может, по примеру героя известного фильма, прокричать - «Хочу в тюрьму»! Осудить, чтобы спасти? «Спрячем парня в тюрьме». На всю жизнь? Вердикт-то окончательный! «Ну, значит такая судьба, если он в тюрьме повесится». А своей ответственности за это герой Михалкова не чувствует, перекладывая всё на судьбу?!
Похоже, Никита Сергеевич, никогда, к сожалению, не был присяжным в суде. Тогда бы у него фильм получился более достоверный.
Если Закон не защитит, и разбирайтесь люди сами, в соответствии с принципом «спасение утопающих, дело рук самих утопающих», то зачем тогда вся эта дорогостоящая система правосудия, если она не может защитить человека ни от преступников, ни от беззаконного действия милиции, ни от плохого адвоката, ни от необъективного судьи, ни от немилосердного закона, ни от несправедливого вердикта присяжных, ни от… !?
Хотелось ограничиться 12 вопросами, но вопросов, похоже, больше, чем ответов.
Я, конечно, понимаю, что всякий сценарий это почти всегда в большей или меньшей степени выдумка с различными «натяжками». Но степень этих «допущений» не должна быть такой, чтобы зритель воскликнул «не верю». Остаётся только пожалеть, что у нас не нашлось достойного сценария на русском материале, а пришлось адаптировать чужой заграничный, что сказалось на качестве. Логика поведения американских присяжных и русских различается. (Смотри фильм «Вердикт за деньги») Наверное, потому в фильме «12» нет характерных для русских размышлений о совести. А ведь для русского самосознания вопрос стоит именно так: по закону или по совести?!
Всё это не отменяет социальной значимости фильма, за который нужно сказать Никите Михалкову большое спасибо! Я глубоко поддерживаю пафос этого фильма и патетику Никиты Михалкова.
В заключении хотелось бы сказать лишь одно: ИСКУССТВА БЕЗ ПРАВДЫ НЕТ!
P.S. Интересно, как поведут себя присяжные в деле «битцевского маньяка»? Вот бы посмотреть!
Николай Кофырин 26.09.2007.
© Николай Кофырин
www.liveinternet.ru/users/1287574/profile
nikolaykofyrin.livejournal.com/profile